Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе] - Петр Киле

Один из современников, описывая в своем произведении заседание литературного клуба на елисейских полях, пишет: "Вот входит Четтль. Он так жирен, что весь вспотел и еле дышит. Чтобы встретить как следует этого доброго старого знакомого, все поэты поднимаются с места и опускаются сразу на колени. В этой позе они пьют за здоровье всех любителей Геликона!"

Высказывались догадки, что Четл, возможно, и есть прототип сэра Джона Фальстафа. Во всяком случае, фигура Четла не могла не веселить Уилла. Четл, который принял, со слов Грина, Шекспира за пройдоху, познакомившись с ним, характеризует актера и поэта с его изысканностью и изяществом его произведений, по сути, как принца Гарри рядом с Фальстафом. Вполне возможно, с тех пор Уилл и Четл, где бы они ни появились вместе, оказывались в центре внимания, и остроумным шуткам не было конца. Самые непосредственные впечатления из современной жизни входят в драмы Шекспира, и именно это обстоятельство, а не заимствованные сюжеты, имело решающее значение во всех случаях создания его знаменитых произведений.

Здесь проступают те же особенности эстетики Ренессанса, что мы наблюдали в творчестве флорентийских и венецианских художников эпохи Возрождения в Италии. Английское барокко оказывается эстетикой Ренессанса.

Рядом с принцем Гарри понадобилось зеркало, в котором проступает сэр Джон Фальстаф, полное воплощенье всех притязаний человека эпохи Возрождения в комическом ключе.

В это время, к концу века, Шекспир достигает всего, о чем грезилось ему разве что в ранней юности. Он дворянин, у него второй по величине дом в Стратфорде-на-Эйвоне, он землевладелец - и слава первого поэта Англии.

Проявляя деловую сметку, Уилл однако не был склонен радоваться земным благам и как-то набросал, возможно, один из его последних сонетов, посвященный отнюдь не смуглой леди, не друзьям, а Шекспиру:

Моя душа, ядро земли греховной,Мятежным силам отдаваясь в плен,Ты изнываешь от нужды духовнойИ тратишься на роспись внешних стен.

Недолгий гость, зачем такие средстваРасходуешь на свой наемный дом,Чтобы слепым червям отдать в наследствоИмущество, добытое трудом?

Расти, душа, и насыщайся вволю,Копи свой клад за счет бегущих днейИ, лучшую приобретая долю,Живи богаче, внешне победней.

Над смертью властвуй в жизни быстротечной,И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.{146}

В сонете мы находим полное выражение чисто ренессансного миросозерцания, что постоянно проступает во всех сонетах, с любовью к красоте, к природе, с острым чувством скоротечности жизни и бессмертия души, но не где-то в потустороннем мире, а в сфере поэзии и искусства.

Христианские верования не отвергаются, а лишь предполагаются, но миросозерцание поэтов, художников, мыслителей эпохи Возрождения шире христианства, включая античность с ее высшими достижениями в сфере искусства и мысли, что, впрочем, лишь обостряет чувство жизни и смерти, чувство любви и красоты.

Томление и страсти приутихли, уступив порывам вдохновения, что Шекспира необыкновенно радует, и он простодушно и весело упивается жизнью, какой желал, вне житейских нужд, и творчеством со свободой гения; он не без усмешки воспринимает все страсти человеческие, набрасывая комедии и даже хроники и трагедии в комическом ключе, как Моцарт, с нотами высокого, вселенского трагизма.

III

Именно в это время - рубежа столетий -  во взаимоотношениях королевы Елизаветы и графа Эссекса, а также графа Саутгемптона, разыгрываются события, которые несомненно коснулись Шекспира и отразились непосредственно на его мироощущении, что, впрочем, вполне соответствовало переменам в умонастроении эпохи, получившей недаром определение елизаветинской, столь блестящей еще недавно, но словно уходящей в ночь, как та, в ком видели царицу фей.

Граф Эссекс, а годы шли, все искал случая по-настоящему прославиться. Удача ему сопутствовала лишь при нападении английского флота на Кадикс в 1596 году.

Сэр Уолтер Рали выиграл морское сражение, говорят, блестящее, но был ранен в ногу. Видимо, он-то командовал английским флотом; будучи ранен, он послал графа Эссекса на штурм города, который был взят им и разграблен. Рали в своем сообщении королеве Елизавете, вполне сознавая значение его победы в морском сражении, расхвалил Эссекса, который, наконец, прославился, как того жаждал, в 30 лет, как молодой полководец, вытеснив из сердца англичан своего соперника. Говорят, его имя было у всех на устах; восхваляли его даже в храме св. Павла.

Взаимоотношения королевы и графа Эссекса, всегда неровные, в это время обострились до крайности. Елизавета гневалась на графа не только за ее придворных дам (Елизавету Соутвелл, Елизавету Бридж, миссис Рассел и леди Мэри Говард), с которыми одновременно он находился в интимных отношениях, но и за то, как он посмеялся над Уолтером Рали. В день рождения королевы придворные, по старинному обычаю, устраивали турнир в честь ее величества. Поскольку все знали, что Рали, как всегда, появится в мундире коричневого и оранжевого цвета, опушенном черным барашком, Эссекс явился на турнир в сопровождении 2000 всадников, одетых в такой же костюм, и вышло так, будто сэр Уолтер Рали принадлежит тоже свите графа Эссекса. Конечно, Рали был оскорблен, а королева разгневана за подобные шутки над одним из ее любимцев.

Но вскоре между королевой и Эссексом вышла настоящая ссора, показавшая всем характер их отношений. Говорят, повод был совершенно ничтожный: назначение какого-то чиновника в Ирландию, а Эссекс недавно был назначен обермаршалом Ирландии в то время, когда он претендовал на должность лорда-адмирала. Возможно, Эссекс был раздосадован и преследованием королевы графа Саутгемптона и его кузины Элси. Он заявил королеве, что "ее действия так же кривы , как и ее стан". При этом он бросил на нее презрительный взгляд и повернулся к ней спиной. Рассказывают, Елизавета ответила пощечиной и воскликнула: "Убирайся и повесься!" Граф Эссекс схватился за шпагу и заявил, что такого оскорбления он не снес бы даже от Генриха VIII.

Вполне возможно, подобные перепалки между королевой и ее любимцем бывали и прежде, игра любви-ненависти почти на детском уровне, иначе графа Эссекса после пощечины и слов королевы отправили бы сразу в Тауэр. Он же отправился в свой замок и несколько месяцев не показывался при дворе.

Шекспир на исходе столетия несомненно ощущал, как силы его созрели, и он набрасывал теперь драмы так же быстро и легко, как сонеты, тем более что сюжеты он брал уже обработанные и не один раз из известных новелл, хроник и романов, даже пьес, внося изменения не в ход событий, а в характеры действующих лиц, соответственно в содержание, сугубо поэтическое, несущее в себе мировосприятие, мироощущение, миросозерцание поэта. В этом и заключается новизна пьес Шекспира, независимо от жанра - хроники, комедии или трагедии, и сюжета, с их всеобъемлющим содержанием, каков ренессансный взгляд на явления природы, события истории и культуры, что предполагает и гениальность.

Актеры, друзья Шекспира, издатели фолио 1623 года, Хеминг и Конделл назвали его пьесы «безделками», - это несомненно слово, которое они часто слышали от самого поэта, который как будто недооценивал свои создания, исходя из того, может статься, что они давались ему легко. Он не вынашивал подолгу сюжеты и идеи драм, первые он брал отовсюду в готовом или почти готовом виде, а вторые - это его представление о мире, мифологически и исторически всеобъемлющее, ренессансное в своей основе, с чем он вступал в жизнь в эпоху Возрождения в Англии, исключительно счастливую для театра.

При этом должно заметить: сюжеты и жанры, внешним образом заимствованные, у Шекспира претерпевали кардинальные изменения. Хроника по содержанию "Ричард II" превращается в трагедию, а "Генрих IV" в двух частях с образом Фальстафа, под которого играют все персонажи, в комедию. Почему это происходит? Все дело - в умонастроении Уилла и в его характере, простодушном, деятельно-легком и жизнерадостном, что прямо выплескивается через край в комедиях.

Комедия "Венецианский купец", основанная на новеллах итальянского Возрождения, удивительным образом, несмотря на полусказочное содержание, воссоздает современную жизнь и не только в Италии, но по всему Средиземноморью, включая и Англию, при этом эта действительность проступает в широчайшей перспективе, вплоть до Древней Греции.

В 1598 году Ирландию, не без происков Испании, охватило восстание, что не могло не встревожить англичан; общественное мнение называло имя графа Эссекса, героя Кадикса, как единственного, кто может подавить восстание. Королева Елизавета в октябре 1598 года помирилась с графом Эссексом, который был готов возглавить английскую армию, но при условии, что он будет обладать полной свободой и сам докладывать ее величеству о своих действиях в Ирландии, чтобы его враги у трона не оклеветали его и не погубили окончательно, не заботясь об интересах государства.